08:47 Великая Отечественная на страницах журнала «Родина» | |
«Нет, П. Шубин, 1943 г.
Накануне Дня защитника Отечества мы вспоминаем о тех, кто сражался за родину на фронте и в тылу. За прошедшие столетия на долю людскую выпало немало войн, великих и малых, унесших миллионы молодых жизней. Многие погибали, ничего не узнав о Победе, в которую так верили. Да что там про Победу – они не узнали, чем закончился этот бой, из которого они не вышли. Обратимся к страшным событиям Великой Отечественной войны, о которой мы еще многого не знаем. И поможет нам в этом журнал «Родина» – кладезь важнейшей, достоверной и интересно изложенной информации. Здесь воспоминания, дневниковые записи, документальные свидетельства. Перелистаем некоторые страницы журнала.
Две карты 1941 года. 23 июня 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения». Вводилось оно в 26 административных территориях. Почему именно в 26? Кто успел вычислить, сколько земель надо накрыть зонтом военного положения? Кто тогда уже решил, что дальше Гитлер не пройдет? Никогда! Ни через месяц, ни через год, ни через нашу жизнь! Существуют две карты. На одной 26 территорий, где вводилось военное положение. На другой – проходившая по ним линия фронта перед началом декабрьского наступления 1941 г. Если наложить карты друг на друга, линия «ни шагу назад» совпадет. И ее никогда не перешагнет коварный германский сапог. Сравнивая эти карты, лишний раз убеждаешься, насколько выше гитлеровских стратегов гений советских полководцев. По плану «Барбаросса» Гитлер отводил 20 дней на завоевание Франции и столько же, чтобы взять Москву. Но уже в первый день войны наши со снайперской точностью оконтурили линию фронта, которая встанет намертво за две тысячи километров до линии «Ost». Нет сомнения, что этот детальный расчет сделали крупнейшие военачальники Красной Армии, задолго до 22 нюня. И надо поименно назвать тех, кто в первый день нашествия сказали твердо всем – и нашим, и вашим: фашистская орава будет остановлена западнее Москвы. И будет разбита. (стр. 42-43 журнала «Родина» №5, 2019)
«Огромные клубы черного дыма и языки пламени обложили такое большое пространство, что определить линию фронта было невозможно». «Трупы некуда было девать, вокруг горит большая рожь, день превратился в ночь». «Мы видели высоко вздымающуюся, плотную стену из огня, дыма и пыли. Этого уже не переживет никто». «Под нами – море огня». «Адский концерт, уничтожение, уничтожение». «От густой копоти мы, пехота, были похожи на кочегаров, в бешеном темпе, в дыму горящих танков, взрывов снарядов. Каждый в своем окопе делал свою работу, уже забыв о страхе: убьет или не убьет». «Все горело. Все было закрыто дымом, пылью, огнем так, что, казалось, наступили сумерки. Огромные потери, экипажи сгорают в своих танках. Но стратегия инициатива навсегда переходит к Красной Армии». (стр. 40-45 журнала «Родина» №7, 2018)
Его усыновил командир полка, считал, что здесь ему будет сытнее. По отзывам офицеров, никто так не поднимал боевой дух бойцов, как визиты сынка. Солдат из шестилетки вышел справный. Сережке нашли форму, сточили настоящие сапоги, выдали ремень, пилотку и бинокль, с которым он никогда не расставался. Сергей, как хвостик, следовал за отцом всюду. А однажды даже спас его жизнь, когда блиндаж с комполка разворошило, и только помощь саперов, которых позвал Сережа, помогла откопать его, контуженного, раненого, но живого. Мальчишка на войне остался мальчишкой. Загорелось ему прокатиться в санитарной тележке, упряжка матерых овчарок, увидев дворняжку, понесла в сторону вражеских окопов. Насилу нагнали на мотоцикле... В 1944 г. на Висле закончилась его военная карьера. Он был направлен в Тульское суворовское училище. Всю жизнь оставаясь худощавым и маленьким, старался компенсировать это хорошей физической подготовкой. Закончив военное, стал следователем, подводило здоровье, не клеилась личная жизнь. Главной своей семьей он всю жизнь считал фронтовую. (стр. 20-23 журнала «Родина» №2, 2018) Дом Павлова в Сталинграде к осени 1942 г. был единственным уцелевшим после бомбежки в районе площади имени 9 февраля. В течение 58 дней гарнизон дома Павлова отбивал атаки противника. Зина родилась в этом доме 11 февраля 1942 г. Трудно представить, что испытали наши бойцы, глядя на запеленатого в портянку младенца. О чем думали, заслышав между разрывами снарядов детский плач. Переправить маму с малышкой за Каму долго не удавалось, они жили в подвале почти до конца октября. Из воспоминаний Зинаиды Петровны Селезневой: «Дизентерия была страшная, и я, только родившись, стала умирать. Мне уже вырыли могилку в земляном полу, а когда копали, наткнулись на иконку-медальон. Как только ее отряхнули от земли, я вернулась к жизни. А ведь в этом доме были и дети постарше – пяти, шести, семи лет. А за Волгу нас переправили только в октябре... Вернулись мы с мамой в разрушенный город только в 1943 г. Жили очень бедно. Первым после войны меня нашел командир гарнизона, Иван Афанасьев. После ранения он остался слепой, у него было двое детей. Он всегда старался нам помочь. Посылки посылали все, и Воронов, и Жуков, и Тургунов. И подписывали – твой отец. Я так и осталась для них дочкой...» (стр. 24-26 журнала «Родина» №2, 2018)
Сотрудники Всесоюзного института растениеводства умирали от голода в кабинетах, заставленных элитными семенами. Здесь в блокаду хранилась уникальная коллекция, собранная выдающимися учеными. До сих пор неизвестно, сколько человек несли вахту в институте. Но они получали в день по 125 граммов хлеба, как и все ленинградцы. Шатаясь от слабости, охраняли свои сокровища от воров (были зафиксированы единичные случаи) и от полчищ голодных крыс. Грызуны сбрасывали со стеллажей жестяные коробки, от удара крышки открывались. Тогда стали связывать по несколько коробок. Главный хранитель коллекции Рудольф Кордон дневал и ночевал в институте до самого прорыва блокады. Он утвердил строжайший порядок посещения семяхранилища. Все двери закрывались на два замка и опечатывались сургучной печатью. Ключ от входной двери всегда был у Кордона. Когда осада была снята, он проложил по снегу тропинку к экспериментальной базе в Павловске и поселился в блиндаже. Жил там до прихода своих коллег. После войны благодаря спасенным семенам селекционеры вывели новые сорта пшеницы, ячменя, картофеля. Многие отдали за это свои жизни! (стр. 18-23 журнала «Родина» №1, 2019) Заградотряды. О жестокосердии И.В. Сталина написано много, очень сложно понять и показать человека в Верховном Главнокомандующем. Но впервые обнародованные документы неопровержимо свидетельствуют: жестокие распоряжения Сталина в начальный период войны отнюдь не были его личной инициативой, корни которой пытаются искать в подозрительности и беспощадности вождя. Инициатива исходила снизу. У истоков знаменитого Приказа № 227, названного в просторечии «Ни шагу назад!», лежат ноябрьские предложения полковника Н.П. Раевского. «Наши дивизии были не разбиты, а дезорганизованы бездействиями командиров и комиссаров, в результате чего части, брошенные их командирами, без управления и руководства теряли свою боеспособность и все, спасая свои шкуры, выходили из «окружения», бросив врагу богатую добычу – оружие и технику... Я прошу таких командиров и комиссаров дивизий судить со всей строгостью законов военного времени». И уже через восемь месяцев ноябрьские предложения полковника преобразятся в известный сталинский приказ. (стр. 23-29 журнала «Родина» №5, 2018)
Другие версии побега танка Т-34 связаны с полигоном Ордруф в Тюрингии. Здесь размещался лагерь военнопленных и концлагеря. Одна из них – для испытания новых снарядов немцы привезли в Ордруф Т-34, посадили за рычаги советского капитана-танкиста и приказали вести танк. Но он свернул с предписанного маршрута, на большой скорости вышел к огневой позиции и раздавил стоявшие на ней орудия! Затем поступил также с другими позициями, вырвался на шоссе и встал: кончилось горючее. Схваченного капитана то ли расстреляли на месте, то ли отправили обратно в лагерь. Побег танка Т-34 с полигона был, но подробностей мы не знаем. Это убеждает только в том, что их надо искать...(стр. 80-82 журнала «Родина» №3, 2019)
17 июля 1944 г. по Москве прошли под конвоем колонны пленных немцев. Они шли широкими колоннами по 20 человек. Шеренга за шеренгой, сплошным непрерывным потоком. Впереди шли генералы. Генералы гитлеровских кровавых банд, они никогда не имели воинской чести, и им было нечего терять. Они не знали и что такое совесть. Но даже им, гитлеровским зубрам, было явно не по себе, когда они проходили сквозь строй гневных взглядов москвичей, стоявших сплошными шеренгами на тротуарах. За генералами шли офицеры. Грязные, оборванные, небритые. Им оставили мундиры, знаки различия, ордена. Но все это не делало их похожими на офицеров. Сотни, тысячи москвичей стояли на тротуарах, на балконах, в карнизах окон, в трамваях и троллейбусах. Взгляды их были полны ненависти, которая могла испепелить, но выкрики в толпе слышались лишь изредка. При повороте на Крымский мост колонна военнопленных прошла мимо выставки трофейного оружия, где враг встретился со своей плененной техникой. На Крымском мосту Герой Советского Союза старший лейтенант Власенко поднял высоко над головой сына Женю: «Смотри, сыночек, смотри и не забывай. Только в таком виде могут враги попадать в нашу страну». А в переулках стоят моечные машины, со щетками, дожидаясь, когда пройдет колонна, чтобы смыть грязь и вернуть московским улицам чистоту и лоск.(стр. 36-45 журнала «Родина» №7, 2019)
«А день, ползущий в лес по лыжням, Когда в феврале 1940 г. на финский фронт напал 9-й отдельный лыжный батальон бригады полковника Долина, мороз стоял минус 40. Промерзли насквозь белые валенки, к которым бойцы пристегивали крепления, намертво застывали затворы винтовок. Не хватало рукавиц, шапок. Это были добровольцы из Архангельской области, вчерашние колхозники, рыбаки, вальщики леса. Научили их «как держать винтовку и куда жать». Неуклюжий батальон растворился в диких лесах, в первые же дни после перехода границы «убито 270, пропало без вести 233». Десятки обмороженных, раненых. А ведь «Отбирали лучших, политически грамотных, умеющих хорошо ходить на лыжах». (стр. 26-29 журнала «Родина» №11, 2019) В феврале 1943 года командиру Костареву была поставлена задача прощупать боем глубину и прочность немецкой обороны в 10-12 км от Гжатана. Ночью под прикрытием снегопада лыжники всего лишь с несколькими огневыми стычками, просочились между опорными пунктами в тыл врага. Оказавшись в кольце, лыжники дрались до последнего, надеясь на помощь своих – ведь линия фронта была всего в 4-5 км. Несколько раз вызывали на себя огонь артиллерии. Батальон, попав в огненный мешок, занял круговую оборону – за двое суток почти поголовно полег. В деревне Лескино навсегда остались 186 бойцов лыжбата. (стр. 10-13 журнала «Родина» №5, 2018) Но представляем ли мы себе, как тяжело физически было воевать в Великую Отечественную? «Война – совсем не фейерверк, А просто трудная работа», – эти строчки М.Кульчицкого стали крылатыми. Судите сами, насколько трудна эта работа. Когда пехота совершает марш, то пулеметы Максима тащат на себе. Станок, который «хорошо ложится на оба плеча», весит 35 кг, а тело пулемета, которое «хорошо входило в плечо», – 20 кг. Если «надо окопать танк», это значит, что каждый из 4 членов экипажа должны вынуть по 7-8 кубометров грунта. Заправить Т-34 – это перелить 10-литровыми ведрами из бочек в баки танка 500 л горючего. Ведра надо поднимать на высоту 1,5 м. А бой в танке – это грохот, жара. За 12 часов боя в танке наводчики теряли по 2 кг веса, а заряжающие, которые манипулировали 16-килограммовыми патронами – по 3... Да и в Т-34 «когда тяжелый бой, редкий заряжающий выдерживал его до конца... Смотришь, а он лежит на боеукладке – угорел, наглотавшись газов, потерял сознание. Немцам было легче. И не только потому, что лучше и техника, и питание, а еще и потому, что «Фриц» был сильнее физически, выше ростом (180 см), больше весом, лучше тренирован. А средний рост предвоенных призывников в Кургане – 153 см. И хилость, и слабость наших бойцов определял уровень жизни. «По своей комплекции он настолько жиденький, ну просто неоформленный ребенок, даже ниже винтовки (166 см)». Воевать Красной армии было тяжелее, но это она, а не сытый «накачанный» вермахт дошел до Победы, мобилизовав терпение и моральную готовность к лишениям, во все время отличавшие русского солдата. (стр. 52-56 журнала «Родина» №5, 2020)
Искала интересные факты о Великой Отечественной войне в журналах «Родина»
Мероприятия и выставки в библиотеках Вилючинска, посвященные 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, в разделе — «Проекты → 2020 - Год памяти и славы» | |
|
| |
«Репортер погибнет – не беда...» Многие писатели на время войны стали военными корреспондентами и были в гуще событий. Они сражались за Родину оружием и словом. Благодаря их репортажам мы можем представить, что творилось на полях сражений, какой ценой далась Победа. Их творчество и талант стали такими же средствами борьбы, как боеприпасы и техника. Евгений Петров, соавтор Ильи Ильфа по «12 стульям» и «Золотому теленку», с первых дней войны – только на передовой. Осенью 1941 г. он, конечно, под Москвой. Пишет о боях, разговаривает с пленными немцами, пытаясь понять, что движет потерявшими человеческий облик людьми. В его репортажах из самого пекла боль за поруганную землю сочеталась с нежным отношением к ее защитникам. Талантливейший писатель, он не мог не смотреть на войну глазами художника. Быт фронта, его запахи, звуки, отпечаток на лицах – все это важно. Е. Петров любил описывать «минуты затишья»: бойцы читают газету, штопают прохудившиеся вещи, играют с собаками. «Ведь люди не только воюют, они и живут». Перед последней командировкой он зашел к Симонову, попросил непромокаемую одежду, пообещав ее вернуть. И полушутя добавил: «Или не ждите никого, или ждите нас обоих». 2 июля 1942 г. самолет, на котором писатель возвращался в Москву, был сбит немецким истребителем. Члены экипажа и несколько пассажиров остались в живых. Петров погиб. Ему не исполнилось и 40 лет. (стр. 50-51 журнала «Родина» №5, 2017)
Восемь дней в июле 1943 года решили судьбу Курской битвы. К середине 1943 г. на советско-германском фронте сложилось равновесие сил. Вермахт потерял целую армию под Сталинградом, но выиграл сражение под Харьковом. Выучка солдат и офицеров у немцев была выше. Вырос моральный дух Красной Армии, возрастало ее численное превосходство – в армию пришла молодежь, «решительно настроенная на победу». Все эти обстоятельства определили ход начатой 5 июля 1943 года немцами операции «Цитадель». Сил для наступления, которое могло решить исход войны, у рейха уже не было. Он лишь собирался нанести «Советам» как можно больше потерь – дабы оттянуть свою гибель... А для этого срезать огромный выступ в линии фронта – Курскую дугу. Но то, что войска на Курской дуге напрашиваются на окружение, было ясно и Сталину с Жуковым. В выступе была создана мощнейшая оборона. Четыре полосы, каждая из 2-3 позиций. Каждая позиция – из 1-5 линий траншей, множества дзотов и орудийных окопов. Перед ними – минные поля. А к востоку в резерве стоял степной фронт. Но враг привлек к «Цитадели» более 80% имевшейся у него авиации о новую бронетехнику. В сражениях стоял такой рев и грохот, что команд не было слышно. Вот несколько воспоминаний очевидцев.
Самому юному победителю Сталинградской битвы было 6 лет. Полковая разведка обнаружила Сережу в лесу в августе 1942 года – изможденный мальчик не мог ни говорить, ни стоять на тонюсеньких ножках. Так его и принесли в штабной блиндаж полуголого в мешке из конской попоны. Когда развернули, у бывалых солдат слезы на глазах навернулись... На вопрос о фамилии найденыш сказал: «Алешкины мы». После вопроса о мамке разревелся так, что долго не могли успокоить...
«Тайна полигона Ордруф». Впервые рассказ о побеге пленных советских танкистов на Т-34 с немецкого полигона – где на них испытывали новые снаряды – был обнародован в 1960 году, когда вышли в свет мемуары генерала Николая Попеля. На Сандомирский плацдарм за Вислой вышел советский танкист, который был членом экипажа, сформированного немцами из военнопленных для испытания трофейного Т-34. Танк вырвался с «полигона Кунерсдорф», дошел до местного концлагеря, въезжая на мост, наткнулся на немецких детей, но не раздавил их! Выскочив из танка, разогнали их и поехали по мосту. Потом их поймали и расстреляли.
